Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8

Аманда – агент ЦРУ

Часть 2

На следующее утро охранник у ворот направил Аманду в здание нового штаба. Когда она пересекала парковку для посетителей, стараясь не поцарапать безупречно красные подошвы своих новых туфель Лабутенов, она увидела, что прохожие оборачиваются в её сторону.

«Это из-за моей юбки», – подумала Аманда. Длина юбки была не единственной причиной повышенного внимания случайных прохожих. Цветочный узор на хлопковом материале юбки без подкладки вчера вечером казался непрозрачным, но сегодня при ярком солнечном свете сквозь ткань юбки отчетливо проступали её бёдра.

Помня советы Ричардса о модном стиле, накануне Аманда посетила местный торговый центр, но теперь она сожалела о своем выборе. Вчера, выбирая одежду в торговом центре, она пересилила свой страх, что её сочтут вульгарной и безвкусной, и подобрала одежду, руководствуясь советами Ричардса, но сегодня ей казалось, что её наряд выходит за рамки приличия. Хорошо хоть, что она подобрала блейзер, который прикрывал блузку, тонкая ткань которой так плотно облегала её тело, что, на блузке проступала текстура розового кружевного бюстгальтера, надетого под блузкой.

Когда Аманда по полированному мраморному полу подошла к посту службы безопасности, она увидела, что к охраннику обратился толстый, хорошо одетый мужчина: «Я жду высокую брюнетку по фамилии Стивенс. Позвони мне, когда она...».

Мужчина услышал стук её каблуков и повернулся, чтобы посмотреть, кто приближается, увидев Аманду он сказал: «Добрый день, меня зовут Фред Гордон, я начальник службы безопасности. Вы, должно быть, Аманда». Когда Аманда пожала ему руку, он ухмыльнулся. «Я покажу вам место ожидания», – продолжил мужчина.

Аманда села. Вскоре Фред Гордон вернулся, украдкой взглянув на её блузку, предложил ей кофе. Аманда отказалась от кофе. Когда Гордон ушел, Аманда стала любоваться захватывающим видом на старое здание штаб-квартиры ЦРУ, расположенное через дорогу.

Рядом села хорошенькая блондинка. Густой макияж подчёркивал её изумрудные глаза, оттенок которых она явно подбирала по цвет своей узкой атласной блузки. Глубокий вырез декольте подчёркивал изгибы её шикарной груди.

Блондинка, заметив взгляд Аманды, брошенный на её декольте, сказала:

– Да, декольте на моей блузке великовато, – она ухмыльнулась, – дрянной наряд, не так ли? Края бюстгальтера выглядывают. Это мой рекрутёр посоветовал так одеться, – она протянула руку. – Меган Линдстром. Вы тоже кандидат в НСС?

– Да. Я Аманда Стивенс, – Аманда пожала Меган руку. – Мой рекрутёр дал аналогичный совет, – она фыркнула, указывая на нижний край юбки.

– Ага, эта юбка довольно короткая и к тому же тонкая. Но моя ненамного лучше, – она подняла папку на коленях, чтобы показать гладкие загорелые бедра. – А как насчет твоего топа? Тебе ведь не говорили надевать этот блейзер, не так ли?

Аманда отвернулась.

Меган кивнула головой, указывая на единственную пуговицу на блейзере:

– Покажите мне.

– Я не могу, – поморщилась Аманда, – блузка такая тонкая, что из-под неё проступает бюстгальтер.

Аманда покраснела, кивнув головой в сторону мистера Гордона, который смотрел на них из-за стойки поста безопасности.

– Понимаю, – кивнула Меган. – Собираешься идти до конца?

– Да, буду делать всё, что могу?

– А ты знаешь, что будет? Они поставят нас в неловкое положение, будут унижать. Мой парень сказал, что они будут усугублять, пока мы не сломаемся, как они это делают с «Морскими котиками».

– Я никогда не сломаюсь! – глаза Аманды загорелись.

– Я тоже, – ответила Меган, кивнув головой.

К Аманде подошел сотрудник ЦРУ.

– Я Уэйн Роджерс.

Аманда попрощалась с Меган и последовала за ним в нишу со столом и стульями. Когда она собиралась сесть, Уэйн подошел к ней сзади. Аманда вздрогнула, когда его рука коснулась её плеча, затем скользнула по её волосам.

– Снимите ваш пиджак.

«Вот и всё мой стратегический план развалился в одно мгновение», – подумала Аманда. Ей даже не удалось оставаться прикрытой хотя бы в течение получаса. Она порозовела, расстегнула пуговицу и стряхнула пиджак.

Она хотела снова сесть, но Роджерс схватил её за плечо и развернул. Аманда попыталась прикрыть грудь, но он грубо схватил её за запястья.

– Боже мой, какая обтягивающая блузка!

– Вчера купила, – сказала Аманда, стараясь говорить ровным голосом. То, что Роджерс держал её за запястья, приводило её в замешательство. – Это смесь хлопка и спандекса. Мистер Ричардс сказал, что мне следует надеть что-нибудь обтягивающее, – продолжила говорить Аманда.

– Давайте получше вас осветим, – Роджерс повернул её к окну. – Это очень смело – выбрать текстурированный бюстгальтер, который так заметно проступает через блузку, – он потер подбородок, глядя на бюстгальтер. – Поднимите руки. Давайте, выше, выше!

После минутного колебания Аманда подчинилась. Аманда, краснея и боясь взглянуть вниз, чтобы не видеть, насколько эта поза подняла и выпятила её грудь, вытянула руки вверх.

– Черт возьми, – Роджерс покачал головой, – у вас самые невероятные сиськи.

У Аманды отвисла челюсть.

– Вообще то их называют грудями, – фыркнула Аманда.

Подошел ещё один мужчина, Роджерс кивнул ему в знак приветствия.

– Аманда, это доктор Дирк Миллер. Он проведет вашу психологическую оценку и медицинский осмотр.

Аманда всё ещё держала руки высоко поднятыми, но она опустила их, чтобы пожать руку Миллеру, отменив при этом его мощное телосложение, квадратную челюсть, орлиный нос и песочно-светлые волосы.

Роджерс обратился к Миллеру.

– Хочу вас предупредить, что Аманда предпочитает, чтобы мы называли её удивительные сиськи потрясающими, – Роджерс захихикал и хлопнул в ладоши.

– Я бы предпочла, чтобы вы держали такие комментарии при себе, – вмешалась Аманда, нахмурившись.

– Похоже вы немного лукавите. Странно слышать это от женщины, которая носит кружевной бюстгальтер под прозрачной блузкой. Ваша одежда прямо кричит: «Посмотрите на эту великолепную пару сисек!», но вы сами говорите обратное: «О нет, не смей упоминать их!». Кому из вас верить? – ухмыльнулся Роджерс.

Да, в словах Роджерса определённо был смысл. Но Аманда понимала, что пошлые комментарии Роджерса не означали, что она ошиблась с выбором блузки. Ричардс предупреждал её, что они будут оценивать её тело. Аманда решила, что гневные ответы на их вполне предсказуемые комментарии не помогут делу. Она решила быть более сдержанной.

Пока Аманда обдумывала эти вопросы, Миллер повел её по лестнице и длинному коридору в медицинский отдел. Он указал ей на стул и сел за свой стол.

Скрестив ноги, Аманда взглянула на медицинскую лицензию Миллера и дипломы двух университетов Лиги плюща, помещённые в простые чёрные рамки на стене позади него. В дипломе степени бакалавра указана дата получения диплома – 1980 года, то есть Миллеру должно было быть около 48 лет. По возрасту он годился Аманде в отцы. Но несмотря на свой возраст, он казался Аманде привлекательным.

На более крупной цветной фотографии в причудливой золотой рамке Миллер был запечатлён, в синей военной форме, стоящий по стойке смирно, вместе с улыбающимся президентом Бушем, вешающим ему на грудь медаль. Заметив, что Аманда разглядывает эту фотографию, Миллер вспыхнул от гордости, выпрямил спину и сказал: «Эту медаль я получил за обнаружение доказательств наличия оружия массового уничтожения в Ираке».

Аманда опешила. Поиски оружия массового уничтожения в Ираке широко освещались в прессе, но везде говорилось, что таких доказательств не существует, а то что выдавалось за доказательства, могло быть сфабриковано. Аманда вспомнила, как она возмущалась, когда администрация Буша раскрыла личность оперативной сотрудницы ЦРУ – Валери Плейм в отместку за газетную статью, написанную её мужем, в которой раскрывались обстоятельства фальсификации доказательств.

Аманда боготворила Плейм. Она считала, что любой, кто участвовал в фальсификации доказательств, является соучастником преступления. Однако она понимала, что сейчас будет неразумно вступать в спор с Миллером по этому вопросу, тем более что он так гордился своей наградой.

К счастью, Миллер сменил тему.

– Итак, как вчера прошло собеседование?

– Отлично.

– Честно говоря, я боялся, что кто-то, глядя на вашу одежду примет вас не за ту, кем вы являетесь на самом деле.

«О боже, как же тут всё сложно», – подумала Аманда. Ей не понравилось высказывание Миллера по поводу её наряда, она ведь просто следовала рекомендациям Ричардса.

– Всё в порядке, Аманда. Вы можете сказать мне как думаете.

– Некоторые мужчины вели себя неадекватно, но ничего страшного не случилось. Я не хочу говорить об этом, так как не хочу создавать кому-либо неприятности.

– Может всё-таки расскажете мне, что произошло? Мы можем обсудить это и сделать какие-нибудь выводы вместе.

Аманда всё ещё была насторожена, но его искренность несколько успокоила её.

– Во-первых, сегодня утром на стоянке рядом со мной слонялся мужчина, наблюдая за мной. Глядя на меня, он присвистнул.

Миллер кивнул.

– На стоянке для посетителей. В какое время?

– В 8:15.

– Я посмотрю видео с камеры наружного наблюдения, – Миллер сделал заметку в блокноте. – Что было ещё?

– Я встретила Фреда Гордона – начальника службы безопасности. Когда я вошла, он говорил обо мне. Он смотрел на мою грудь и смотрел на мою блузку.

– Фред действительно не умеет вести себя вежливо, – Миллер взглянул на её грудь. – Блузка вполне приличная. Но вырез на груди великоват, – он сделал ещё одну заметку. – Что ещё?

Аманде не понравился комментарий Миллера о её декольте. Неужели она преждевременно сделала выводы о его искренности? Она ответила с остервенением.

– Когда, несколько минут назад, я встретилась с Уэйном Роджерсом, он прикоснулся к моим волосам! И вы слышали его хамские замечания о моём теле.

– Да, – Миллер кивнул. – А вчера с Джеком Ричардсом были какие-нибудь проблемы?

Аманда прокрутила в голове своё вчерашнее собеседование. Ричардс тоже обращал внимание на её лицо и тело. Поначалу его слова были уважительными. Позже он перешёл черту приличия, но только после того, как она сама упомянула про грудь. Аманда снова отругала себя за свою ошибку. Ричардс заставил её чувствовать себя некомфортно после подписания документов, но подписывая документы, она сама согласилась, на такое отношение к себе, и вряд ли сейчас будет уместно жаловаться на это.

– Так что вчера случилось с Джеком?

Аманда вспомнила окончание своего вчерашнего собеседования, когда Ричардс давал ей указания относительно её внешнего вида. Его поведение нервировало её, но он пытался ей помочь. Жаловаться теперь на него казалось неуместным.

– Аманда?

– Он заглядывал мне под юбку. И хлопнул меня по заднице.

– Как вы отреагировали? Как много он увидел? Вы показывали ему свои трусики?

Гнев Аманды нарастал.

– Нет, я ему ничего не показывала!

– Хорошо. Не нужно повышать голос.

Аманда взяла себя в руки, рассудив, что во вчерашних событиях нет вины доктора Миллера, и успокоилась.

– Он схватил меня за подол юбки и приподнял её. Я прижала юбку изо всех сил.

Аманда не хотела говорить всю правду.

– И что дальше?

– Он видел мои бедра, но не трусики.

Аманда пока не догадывалась, что не следует скрывать остальную часть истории. Позднее Миллер всё равно узнает все подробности, и это не будет плюсом для Аманды.

– По крайней мере, сначала. Но потом я... – Аманда не решалась этого сказать.

– Что потом?

– Я разрешила ему, – Аманда сильно покраснела.

– Разрешила что?

– Поднять юбку, – пряча взгляд от стыда, Аманда, уставилась на свои туфли.

– Понятно. От него следовало этого ожидать. Насколько высоко он поднял юбку?

Аманда продолжала смотреть на свои туфли, не в силах поднять глаза.

– Насколько высоко? – повторил Миллер.

Аманда наконец заставила себя посмотреть на Миллера.

– До талии.

Аманда чувствовала себя такой униженной.

– Итак, он увидел ваши трусики после того, как вы разрешили ему поднять вашу юбку. Вы вряд ли можете винить его за то, что он сделал. Что он сказал?

Плечи Аманды опустились.

– Сказал надеть другие трусики.

Миллер вопросительно посмотрел на Аманду. Аманда вздохнула и выдавила из себя:

– Трусики бикини вместо хипстеров.

– Итак, он инструктировал вас, как произвести хорошее впечатление. Вы должны быть благодарны ему.

Аманда кивнула.

– А потом он ударил вас по заднице. Зачем?

Аманда вздохнула и убрала волосы.

– На самом деле это было раньше. Я думаю, он немного нервничал.

– Это было больно, синяк остался?

– Это не главное! – пробормотала Аманда. – Он коснулся моей задницы!

– Одно из подписанных вами согласий – это согласие на подобные действия в отношении вас со стороны наших сотрудников. И мне нужно об этом знать, – Миллер сделал ещё одну заметку. – Что-то еще?

– Нет.

«Зачем я вообще всё это говорю?» – подумала Аманда. У неё создалось впечатление, что Миллер целенаправленно собирал какой-то компромат на своих сотрудников, чтобы потом их обвинить в чем-то.

– Давайте перейдем к нашему полиграфу, – Миллер открыл шкаф и вынул несколько датчиков с присоединёнными проводами. – Наклонитесь вперед, руки в стороны.

Миллер обернул один пояс с датчиками вокруг груди Аманды, а другой вокруг её талии. Он надел на её руку манжету для измерения кровяного давления и прикрепил маленькие датчики к трём пальцам, затем подключил провода к своему компьютеру.

Когда Миллер надевал на Аманду датчики, она заметила большую фотографию у него на столе, на которой Миллер был в черном смокинге. На руках он держал потрясающую блондинку в белом свадебном платье. Они смотрели друг другу в глаза. Глаза Миллера весело сощурились, рот невесты раскрылся от радости, в ослепительной улыбке. Её глубокое декольте привлекало внимание к внушительной груди. Ей было не больше 20 лет.

– Прекрасная свадебная фотография. Как долго вы женаты?

– Спасибо, – Миллер сел за свой стол. – Четырнадцать месяцев. – Увидев, что Аманда продолжала изучать фотографию, Миллер спросил. – Она красивая, не так ли?

– Да, – Аманда считала себя гетеросексуальной, но жена Миллера её очаровала. – Чем она занимается?

– Извините, я не могу сказать.

Аманда подумала, что ей не стоило быть такой любопытной, но из ответа Миллера она сделала вывод, что его жена тоже была сотрудницей ЦРУ, возможно даже кандидатом в НСС, как и она сама. Но то, что Миллер был почти на 30 лет старше своей новой жены, у Аманды вызывало удивление.

Миллер записал первоначальные показания со своих приборов.

– Аманда, у вас учащённые пульс и дыхание. Вы нервничаете из-за вопросов?

– О нет, я в порядке, – Аманда дружелюбно улыбнулась Миллеру. Сосредоточившись на своём пульсе и дыхании, она решила, что ей нечего скрывать, и успокоилась.

– Хорошо, так лучше.

Затем, глядя в монитор, Миллер зачитал ряд вопросов: имя, адрес, дату рождения и другую поддающуюся проверке информацию.

Затем последовали вопросы о родителях, об их жизни и обстоятельствах их смерти. Миллер расспрашивал о её собственной жизни, начиная с её первого воспоминания. При необходимости он копался дальше, но вопросы не были неприятными.

Через час он откинулся назад и потянулся.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Миллер.

– Я в порядке. Мы закончили?

Миллер покачал головой.

– Ещё нет. Теперь мы обратимся к вашей личной жизни. Отвечать следует в развёрнутой форме, а не просто «да» или «нет». Как и раньше, ваши ответы должны быть максимально правдивыми и полными. Полиграф является очень чувствительным прибором. Неудача на полиграфе будет означать окончание проверки и это лишит вас возможности работать в ЦРУ. Понятно?

– Да.

– Довольны ли вы своей сексуальной жизнью и как её оцениваете?

Аманда не была готова к такому вопросу.

– На самом деле я не очень опытна в этом деле, – запинаясь, проговорила Аманда. – Я католичка, и по нашему учению внебрачный секс, это грех.

– Вот это новость! – Миллер в ужасе покачал головой. – Я не могу допустить, чтобы ваш первый сексуальный контакт состоялся во время наших тренировок. Боюсь, мне придется прекратить этот тест, – он поднялся со своего места.

– Подождите! – мгновение Аманда сидела в состоянии войны с собой. Она не хотела признаваться в том, что сделала. Она никогда не признавалась в этом священнику и никогда не каялась в этом. Она никогда не рассказывала об этом даже своей лучшей подруге. Но сейчас похоже выбора у неё не было. – Возможно, я не совсем правильно поняла вопрос. На самом деле я не девственница, – грудь Аманды вздымалась, она чувствовала жар на лице.

– Интересно! – засмеялся Миллер, возвращаясь на свое место. – Получается вы совершили один из смертных грехов?

– Ну, на самом деле я тут ни причём, – оправдываясь продолжила Аманда.

Миллер искоса посмотрел на неё.

– Неужели всё произошло без вашего присутствия?

– Конечно, я была там! – вздохнула Аманда. – Но я не хотела этого.

– Вас принуждали? Если секс был без согласия, я не могу считать это сексуальным опытом.

– Я этого не говорила, но это сложно.

– Почему бы вам не начать с самого начала?

Аманда глубоко вздохнула.

– Мне только исполнилось 18 лет. Я разговаривала со своей лучшей подругой Кэтрин Генрих. Её день рождения был за неделю до моего, и она попросила у родителей денег на поход по магазинам. Теперь она стала совершеннолетней и хотела прикупить немного взрослой одежды. Я решила, что мне тоже нужна новая одежда и тоже попросила денег у своего отца.

– Ваш отец был недостаточно обеспечен? Он не давал вам деньги на карманные расходы?

– Нет, денег нам хватало, и отец был щедрый. Мамы уже не было в живых, а он сам понятия не имел, сколько стоит женская одежда и что мне нужно. Ему было неудобно даже спрашивать меня об этом, поэтому он давал мне денег больше, чем мне было нужно. Но на этот раз я попросил у него больше.

– И что вы купили?

– Кэтрин выбрала смелое чёрное коктейльное платье без бретелек, а я выбрала поскромнее. Я тоже хотела такое, как у Кэтрин, но моему отцу это не понравилось бы.

– Вы купили только платье, разве вам больше ничего не было нужно?

– Это всё, что я хотела, – Аманда отвернулась.

Миллер взглянул на свой монитор.

– Не откровенная ложь, но вы что-то скрываете.

Аманда кивнула.

– Кэтрин хотела, к своему платью купить новое нижнее белье.

– Расскажите подробнее.

– Мы пошли в эксклюзивный бутик нижнего белья. Я не хотела входить, но Кэтрин хотела, чтобы я высказала своё мнение. Я не была экспертом, но я всё-таки пошла с ней в примерочную комнату. Кэтрин примерила свои обновки. В новом нижнем белье она выглядела очень сексуально.

– Видимо вам тоже захотелось выглядеть сексуально.

– Да, – признала Аманда. – Ещё и Кэтрин сказала, что моё нижнее бельё выглядит старомодным. Она сказала, что мне тоже нужно купить новое. Мне так сильно хотелось чего-то нового, но я боялась, что мой отец узнает.

– Значит вы тоже примерили новое нижнее бельё?

– Да. Мне понравилось, как в новом нижнем белье выглядят мои... то, что у меня есть. Кэтрин уговорила меня, и я его купила.

– Похоже на правду.

– Раньше я всегда думала о нижнем белье с практической точки зрения, считала, что оно должно прикрывать меня и быть удобным и этого мне казалось достаточным. Я никогда раньше не думала, что мужчина может увидеть меня в нижнем белье и это может пробудить в нём страсть. Но глядя на себя в зеркало в новом нижнем белье я вдруг вообразила, что на меня смотрит мужчина и у него от моего вида, разгорается желание.

Миллер кивнул.

– Мне нравилось, как я выгляжу в обновках, но я считала, что носить одежду, разжигающую у мужчин страсть, неправильно. А тщеславие – это грех. Меня это так беспокоило, у меня из-за этого даже начались проблемы со сном. Папа заметил темные круги у меня под глазами, но я не стала ему ничего рассказывать. Папа сказал мне, что я должна поговорить с монсеньором Урбино. На следующей исповеди я рассказала ему об этом.

– Как он отреагировал?

– Сначала я просто упомянула про новую одежду, и он не сказал ни слова. Я подумала, что он ждал, уточнений, поэтому я выпалила, что это новый бюстгальтер и пара трусиков. Он продолжал молчать, тогда я сказал ему, что не могу перестать примерять их и любоваться своим телом в зеркале.

– Какого ответа вы ожидали?

– Я думала, что он назначит мне покаяние, например, прочитать библейские стихи о тщеславии и поразмышлять о своих грехах, помолится и покаяться. Но он промолчал. Я рассказала ему о всех своих грехах и решила, что на этом всё закончилось. Но когда я вернулась домой, там был монсеньор! Я поняла, что у меня неприятности, у меня стало плохо в животе. Мой отец спросил меня, что я сделала с деньгами, которые он мне дал. Я пытаясь сохранить спокойствие, сказала ему, что потратила их на одежду. Он сказал, что хочет посмотреть, что я купила, поэтому я пошла в свою комнату и надела новое платье. Отец попросил меня продемонстрировать платье монсеньору и спросил его, что он думает. Монсеньор сказал, что юбка почти доходила до колена, а вырез не был слишком низким, и платье не было слишком узким, поэтому платье нормальное, – Аманда глубоко вздохнула. – Тогда мой отец сказал: «Где новое нижнее белье?» Моё сердце сильно заколотилось, я поняла, что монсеньор Урбино предал меня. Я покраснела, как свекла, и сказал, что не могу его показать прямо сейчас. Отец спросил: «Почему не можешь?» И я ответила: «Потому что оно сейчас надето на мне». Тогда отец сказал: «Тем лучше! Просто сними платье».

– Бля! – прошептал Миллер.

– Я была шокирована. Я спросила: «Прямо сейчас, перед монсеньором?» Мне было так стыдно! Стыдно было потому, что мой отец был недоволен моим поступком, и ещё потому, что монсеньор был служителем церкви и было бы неправильно его искушать. Я считала, что даже разговор о моём нижнем белье был для него оскорблением. А снять перед ним платье было вообще немыслимо, это было бы все равно, что ударить его по лицу или плюнуть в него. Это совсем не то что раздеться на пикнике перед своим отцом.

– Это точно!

– Итак, я сказала: «Я не могу», – Аманда прикусила губу. – Мой отец сказал, что понимает, почему я колеблюсь, но никому из них не интересно моё тело, так что у меня не было причин стесняться.

– Вы действительно сняли платье перед ними?

Аманда смутилась.

– Да. Какой у меня был выбор? Я сама до сих пор не могу поверить, что сделала это. Но тогда ситуация казалась мне безвыходной. Но мой отец был зол, а монсеньор был недоволен, и я не хотела их больше злить. Итак, я расстегнула молнию на спине. Я повернулась спиной, чтобы показать отцу заднюю лямку моего бюстгальтера. Я по глупости подумала, этого будет достаточно, но, отец решил, что этого недостаточно и жестом велел мне продолжать. Я почувствовала прохладный воздух на своей голой спине. Я вспомнила каким вызывающим было моё нижнее белье, и я чуть не запаниковала. Но я набралась храбрости и опустила руки, платье соскользнуло с моих плеч и упало на пол, – Аманда облизнула губы. – Я ожидала, что монсеньор быстро взглянет на меня и отвернется, но он не отрывал от меня взгляда.

– Но он же священник, он же давал клятву! Он даже не пытался скрыть свой интерес?

– Нет. Но реакция моего отца была ещё хуже. Его лицо стало тёмно-красным, и он разразился ругательствами, – Аманда поморщилась, вспоминая это. – После того, как он восстановил контроль над собой, он сказал мне встать перед зеркалом и посмотреть на себя так, как я смотрела на себя наедине. Я была так подавлена, что начала плакать. Затем он указал на выпуклость моей груди над чашечками бюстгальтера и сказал: «Ты, должно быть, так гордишься своей грудью? Она выглядит такой округлой, полной и зрелой в этом бюстгальтере!». А потом он заставил меня подойти ближе, указал на мои крошечные трусики и сказал: «Тебе должно понравиться, что они почти ничего не прикрывают?» А затем он закричал: «Да ты, бля, вообще голая!»

– Он сказал: «бля»? Я удивлен, что он так выразился перед монсеньором.

– Я тоже. Я никогда не слышала, чтобы он использовал это слово. Но я и не видела его никогда в таком гневе. Как только отец успокоился, он извинился перед монсеньором за свои ругательства. Затем он посмотрел на меня с таким отчаянием. Он сказал мне, что моё нижнее бельё мерзкое, а моё поведение порочное, сказал, что я сознательно соблазняю мужчин на прелюбодеяние и сею семена блуда в сердцах людей и своим развратным поведением подвергаю опасности свою собственную душу, а также окружающих меня людей, – нижняя губа Аманды задрожала. – А ещё он сказал, что я запятнала доброе имя нашей семьи. Он сказал, чтобы у меня не было соблазна повторять это, я должна быть наказана, – Аманда сглотнула. – Монсеньор сказал, что меня следует хорошенько выпороть, и я должна молиться вслух, пока меня порют. Мой отец сказал: «Но она же уже взрослая девушка!», он указал на моё тело, и он сказал: «Мне кажется, её уже поздно пороть». А монсеньор ему ответил: «Относитесь к ней как к непослушному ребенку. Пусть её унижение сделает наказание незабываемым». Мой отец положил меня к себе на колени и начал шлепать меня по ягодицам. Он бил сильно, а на мне были только мои маленькие трусики, которые совсем не защищали от ударов, поэтому было очень больно. Но ещё хуже было то, что моя задница была направлена в сторону Монсеньора. Монсеньор был прав, это было унизительно.

Доктор Миллер сочувственно фыркнул. Аманда продолжила говорить:

– В конце концов, мой отец выдохся. Он спросил, усвоила ли я урок? Я пообещала, что никогда больше не буду так делать. Он пристально посмотрел на меня и сказал: «Не делай, потому что в следующий раз я попрошу монсеньора наказать тебя, и он будет с тобой намного строже, чем я».

– Это как-то повлияло на ваше дальнейшее поведение?

– Да. Я больше не осмеливалась надеть это нижнее белье, но, когда я смотрела в зеркало я представляла, что оно на мне. Я ничего не могла с собой поделать. Однажды отец увидел меня перед зеркалом. На мне не было ничего неприличного, но он всё равно перекинул меня через колено и снова отшлёпал. Пару дней спустя это повторилось снова. Пока он шлепал меня, он спросил, почему я продолжаю это делать?

Миллер кивнул.

– Вы хотели, чтобы он вас наказывал? Это вас возбуждало?

Аманде не понравился ход мыслей Миллера, но немного подумав, она продолжила говорить:

– Да, поэтому, я снова стала носить сексуальное нижнее бельё. Я сходила в магазин и купила ещё один комплект. Я рассчитывала, что отец никогда не узнает, но я по неосторожности оставила чек на покупку на своём столе, и, конечно же, отец его увидел. Отец позвал монсеньора снова.

– Это было предсказуемо.

– Мой отец заставил меня рассказать монсеньору о том, что я сделала, и попросить его наказать меня. Монсеньор заставил меня снять платье, для большего унижения, что бы я лучше запомнила это наказание. Но мне кажется, он хотел снова увидеть меня в лифчике и трусиках. Затем он сказал мне лечь к нему на колени.

– Ваш священник?

– Да, – подбородок Аманды дрожал, она боролась со слезами, – когда я встала на колени и склонилась перед этим стариком, прижавшись голым животом к его коленям – это был самый унизительный момент в моей жизни. Монсеньор положил руку на мою попу. Я чувствовала, как что-то твердое упёрлось с в мой живот.

– Вы его возбудили?

Аманде не понравилось, что Миллер вывернул смысл её слов наизнанку, словно она намеренно возбуждала монсеньора, но сделав вид, что пропустила это мимо ушей, продолжила говорить:

– Он стал шлёпать меня. Шлёпал он не так сильно, как мой отец, но продолжалось это намного дольше. Когда он закончил, он погладил рукой мою задницу. Его эрекция меня смущала, поэтому я спросила, могу ли я встать? Он разрешил встать, но одеваться не позволил, он заставил меня стоять в одном лифчике и трусиках и говорить ему, какие грехи я ещё совершила. Он продолжал допрашивать меня до тех пор, пока я не призналась, что фантазировала о мужчине, смотрящем на меня, одетой только в моё сексуальное нижнее белье, и о том, как он хотел бы расстегнуть мой бюстгальтер и прикоснуться к моей обнаженной груди. В конце концов я сказала ему, как этот мужчина хотел бы стянуть мои кружевные трусики и прикоснуться ко мне между ног. Я рассказала, что сильно хотелось, чтобы этот мужчина крепко сжал меня руками. К сожалению, когда рассказывала ему об этом, я начала возбуждаться, и я думаю, монсеньор это заметил. Прошло ещё некоторое время, прежде чем он позволил мне надеть платье. А две недели спустя, 11 сентября произошел известный вам теракт, и я потеряла своего отца. Это было ужасным для меня потрясением. После этого я долгое время не надевала ничего неприличного. Но в прошлом году моё тщеславие вернулось. Я постоянно смотрела в зеркало, купила себе много разного нижнего белья.

– Понимаю.

– Я продолжала заново прокручивать в голове пережитые порки и унижение. И с каждым разом я чувствовала что возбуждаюсь всё больше и больше. Меня это тревожило, и я чувствовала себя виноватой. Я не могла спать по ночам, а потом я стала засыпать на уроках, и стала хуже учиться. Раньше я всегда получала пятерки, но внезапно оценки ухудшились.

Свободной рукой Аманда заправила за ухо выбившуюся прядь темных волос и продолжила говорить.

– Мой преподаватель химии позвонил профессору Фостеру – руководителю моей группы, и рассказал ему о моих плохих оценках и пропусках занятий. Профессор Фостер вызвал меня. Он преподавал у нас немецкую литературу на втором курсе, – Аманда ненадолго задумалась, вспоминая, насколько Фостер был привлекателен, затем продолжила. – Я знала его пару лет и часто заходила к нему в кабинет. Вначале у меня с ним были конфликты, когда я не соглашалась с ним на занятиях, меня это напрягало, но потом всё уладилось. Позднее я часто спрашивала его совета по поводу учебы и карьеры, а он часто интересовался моей личной жизнью, спрашивал, что у меня нового, но всегда делал это правильно.

– Что значит «правильно»? Вы можете уточнить?

– В отличие от других моих преподавателей, он никогда не смотрел на моё лицо или моё тело, и он никогда не флиртовал. Но он был молод, холост, очарователен и привлекателен, и меня тянуло к нему. Я пару раз пыталась флиртовать с ним, но он не клюнул. В общем, я влюбилась в него.

Миллер посмотрел на свой монитор.

– Вы флиртовали с ним? Как это случилось?

Аманда не могла смотреть на Миллера.

– Я не знаю! Я сделала это, не задумываясь, – тон Аманды стал резким. – Однажды, я зашла к нему в кабинет, он спросил меня, почему я пропустила занятия. Моя итоговая оценка за полугодие – пятёрка была под сомнением. Он сказал, что с моей стороны было бы глупо получить четверку только из-за пропусков занятий. Я сказала, что пропускаю занятия, потому, что не высыпаюсь. Он сказал, что бессонница возникает, из-за того, что человека что-то тревожит и он спросил, что тревожит меня, но я не была готова рассказать ему всё, поэтому сказала, что не сплю, потому, что по ночам занимаюсь учёбой.

– Это не похоже на правду.

– Да, Фостер сказал так же. Он сказал, что я нечестна с ним и стал настаивать, что бы я ему рассказала правду. Он сказал, что раньше я прекрасно училась, не пропускала занятий, и на недосыпания никогда не жаловалась. Из этого можно сделать вывод, что причина ухудшения моих оценок, точно не в чтении учебников по ночам. Вместо чтения учебников по ночам, он предложил мне посетить дополнительные занятия по химии и социологии, чтобы компенсировать моё отставание. В конце концов, я высказала ему всё.

– Что высказали?

– Про мои фантазии, про нижнее белье и наказания.

Аманда замолкла.

– Вы что-то упускаете, – сказал Миллер, взглянув на монитор.

Аманда поежилась.

– Мне нравилось, с каким вниманием профессор Фостер слушал меня, – Аманда, смутившись, закрыла лицо руками. – Я рассказала ему все подробности.

– Какие подробности?

– Про каждый комплект нижнего белья, цвета, рисунки. Профессор Фостер тогда впервые посмотрел на меня по-другому. С желанием! Я была взволнована. Теперь то я понимаю, что тогда мои действия противоречили здравому смыслу. Я рассказала ему то, чего не должна была рассказывать.

– Что, например?

Аманда на некоторое время опустила глаза вниз, затем посмотрев на Миллера продолжила:

– Я рассказала ему, как один из бюстгальтеров очень здорово подчёркивает форму моей груди. Рассказала, насколько мало трусики прикрывают попу, и как кокетливо они выглядят спереди, – Аманда вздохнула, вспомнив лицо Фостера в тот момент, – а он так бесстыдно смотрел на моё тело. Я не думала, что эта история может пробудить в нём какие-либо чувства.

Миллер изобразил удивление на своём лице и сказал:

– В самом деле? Вы наверняка догадываетесь, что вы нравитесь мужчинам, верно?

Аманда неохотно кивнула.

– Вы красивая девушка, подробно рассказываете ему о своих кружевных бюстгальтерах, о своих крошечных трусиках, о круглой груди, и о своей прекрасной попке, и вы не думали, что это его возбудит?

Аманда смущенно кивнула.

– Ну, ладно, если честно, то я это предполагала. Но вам не следует думать, что я настолько расчетливая, – Аманда вздохнула. – Было уже очень поздно, когда я разговаривала с Фостером. В здании никого не было. Фостер сказал, что мне нужно сделать ещё кое-что, прежде чем он позвонит моим преподавателям и решит вопрос о дополнительных занятиях. Я сказала: «Конечно». Я не думала, что Фостер предложит мне что-то аморальное.

– Неужели?

– Фостер встал, и я увидела, что он явно был возбужден. Он прикрыл дверь кабинета и запер её на замок, что меня напугало. Он сказал мне снять платье. Он произнес этот сильным, властным голосом, от которого у меня застыла кровь.

– Вы сделали то, что он сказал?

– Нет, я испугалась, – очень быстро заговорила Аманда. – Он мне нравился, но я не хотела перед ним раздеваться. Я поняла, что он хочет воссоздать сцену с моим отцом и монсеньором Урбино, и это была моя вина. Я вспомнила позор и унижение, которые испытала тогда, и я сказала, что я не буду этого делать. Он попытался схватить меня за плечо, я запаниковал и выбежала из кабинета.

– Но это ведь ещё не конец?

– Нет. Мне всё ещё нужно было, чтобы профессор Фостер позвонил моим преподавателям и решил вопрос о дополнительных занятиях. Я вернулась обратно, но не решилась зайти к нему в кабинет, поскольку предполагала, что он был зол. Но был конец семестра, и мне надо было срочно решать проблемы с моими оценками. Я дождалась, когда Фостер вышел из кабинета и собрался уходить домой. Я извинилась перед ним и сказала, что испугалась. Фостер сказал, что понимает, сказал, что он поддался чувствам, но теперь он не может позволить делу зайти так далеко. Он объяснил политику университета, которая была категорически против братания преподавателей и студентов. Сказал, что ему очень жаль, но он не может звонить моим преподавателям и решать вопросы с исправлением моих оценок. Я была очень расстроена. Я умоляла его дать мне ещё один шанс.

– Шанс раздеться перед ним?

Аманда покраснела.

– У меня не было выбора. Нет, выбор конечно был, если бы я решила, что четвёрок за семестр мне достаточно. В общем, Фостер согласился.

Аманда хотела рассказать больше, но внезапно остановилась.

– И что дальше? – спросил Миллер посмотрев в свой монитор.

Аманда закрутила прядь волос на палец и продолжила говорить:

– Профессор Фостер сказал, что мучить его жестоко. Я должна буду довести до конца, то что начала. Он сказал мне надеть самую красивую одежду. Он имел ввиду, сексуальное нижнее бельё, – Аманда, вспоминая, запрокинула голову. – На мне тогда был бледно-голубой кашемировый пуловер. Он был с глубоким вырезом спереди. И серая шерстяная клетчатая юбка с тёмно-синей клеткой. Юбка довольно короткая. Почти такая же короткая, как эта.

Аманда опустила взгляд на край своей юбки. Понимая, что юбка слегка задралась, она потянула её вниз.

– Вы эксгибиционистка?

Аманда отрицательно показала головой.

– Обычно я ношу консервативные костюмы, но в тот раз, наряд был действительно провокационный. Фостер пригласил меня к себе домой, предложил мне выпить, мы болтали. Затем он взял у меня из рук стакан, поставил его на стол и сказал: «Повтори, как ты дразнила меня и говорила, как тебе жаль. Пока ты говоришь, я хочу почувствовать тебя руками. Он сказал мне убрать руки за спину. Я повторила историю о своём нижнем белье. Он заставил меня описать каждый бюстгальтер и трусики и то, как я выгляжу в них.

– И пока вы говорили, он касался вашей груди?

– Да.

– Расскажи подробнее.

Аманда закусила губу и продолжила рассказ.

– Пока я описывала первый бюстгальтер, он провел пальцами по моему свитеру, чуть ниже груди. Каждый раз, когда я рассказывала ему о другом предмете одежды, он находил другой способ прикоснуться ко мне. Он всё время смотрел мне в лицо, пока делал это.

– Вас это смущало?

– О, черт возьми, да! Меня никогда раньше не трогали таким образом. Я постоянно теряла ход мыслей. Когда я извинилась за то, что дразнила его, он просунул руку под мой свитер. Он заставлял меня говорить, как я сожалею, снова и снова. Я почувствовала, как он коснулся моего бюстгальтера, обхватил пальцами мою грудь.

– Какой бюстгальтер на вас был?

– Эм, чёрный кружевной, фирмы «Агент провокатор».

– Конечно же, «Агент провокатор»! Вы хорошо подготовились, не так ли? – ухмыльнулся Миллер.

– Профессор Фостер сказал мне надеть красивое нижнее бельё. Я так и сделала.

– Ваши соски были твёрдые?

– Да, – признала Аманда. – Он переместился к моей другой груди, дразня меня. Затем он снял с меня свитер. Бюстгальтер, который был на мне надет, ему понравился, поскольку кружево было немного прозрачное. После этого он стал более интенсивно тискать мою грудь.

– Он целовал вас?

– Нет. Он отодвинул лямки моего бюстгальтера в стороны, и они соскользнули с моих плеч. Он расстегнул бюстгальтер, и чашки упали с моей груди, – Аманда глубоко вздохнула. – Он толкнул меня, уложив спиной на диван и снова положил руки на мою грудь. Он был груб, чем я ожидала. Он сильно сжал грудь и потянул за мои соски.

– Он возбудил вас?

У Аманды в животе появилось ощущение, словно там порхают бабочки. Она отвернулась.

– О-о-о! Я вижу, вам нравится грубость! Вы, должно быть, промокли насквозь.

Аманда не хотела встречаться с Миллером взглядом. Она поняла, что ей действительно нравится грубость. Она была потрясена этим открытием. Разве нормальной женщине может нравится грубость? Звучит абсурдно.

Миллеру натерпелось узнать подробности.

– Вам повторить вопрос?

– Да, он меня возбудил, – сказала Аманда.

– Что произошло дальше?

– Когда я это почувствовала, он уже залез мне под юбку, – Аманда колебалась, стоит ли ей продолжать.

– Подробности, пожалуйста.

– Его рука двинулась вверх по моей ноге, он провёл рукой по моему бедру, затем протиснул ладонь мне между ног и отодвинул одну мою ногу в сторону.

Аманда заерзала и отвернулась.

– И вы раздвинули ноги, так?

– Да, – еле слышно прошептала Аманда.

Аманда почувствовала, как теряет связь с реальностью. У неё перед глазами всё стало расплываться. Раньше она считала себя беспомощной жертвой, сейчас похоже Миллер открыл ей глаза, заставив осознать, что на была активной участницей тех событий.

– И что он сделал? Подробности.

– Он погладил мои бедра изнутри, сначала с одной стороны, потом с другой. Он снова дразнил меня. В конце концов, я больше не могла этого выносить, – Аманда почувствовала прилив стыда, и её лицо исказилось. – Я схватила его за руку и положил себе между ног.

Миллер рассмеялся.

– Как именно он действовал рукой у вас между ног?

Память у Аманды была яркая.

– Он потер мои половые губы, одновременно стимулируя клитор одним пальцем. Он задрал мою юбку ещё выше, до талии. Я не хотела, чтобы он видел мою промежность, мне было неловко, поэтому я попросила его выключить свет, но он хотел посмотреть, – Аманда поморщилась. – Он стянул с меня трусики. Вниз до щиколоток, потом снял совсем. Он сунул трусы в карман. Трусы стоили дорого. Он мне их так и не вернул обратно.

– Я не удивлен. Держу пари, фотография ваших трусов висит на его страничке в Фейсбуке рядом с вашей фотографией. Он, наверное, хвастается, как сексуально вы выглядите без одежды.

Эта мысль ужаснула Аманду.

– Это отвратительно!

– Итак, вернёмся к вашей истории. Вы всё ещё хотели, чтобы он трахнул вас пальцем, не так ли?

Аманда кивнула. У неё не было сил возражать против вульгарности Миллера.

– Он сунул руку мне под юбку и снова помассировал половые губы. Он скользнул пальцами к моему входу во влагалище и толкнул один палец в меня. Затем он просунул туда второй палец.

– Влагалище было тугим?

Аманда отвела взгляд. Этот момент всё ещё вызывал у неё сильные эмоции.

– Да, оно было туговато. Это был мой первый раз. Когда он впервые проник в меня, мне стало не по себе, – голос Аманды был мягким. – Он протиснул в меня оба пальцам. Затем он вернулся к моим половым губам, кружа палацами вокруг клитора, но не касаясь его. Он был искусен. Он опустился на колени, схватил меня за бедра и потянул вперед. Юбка сползла, свет зажегся, трусиков на мне не было, я почувствовала себя незащищённой. Я потянула подол вниз, но он снова задрал его.

– Он мог видел вашу киску? – спросил, ухмыляясь Миллер.

Аманда кивнула.

– Он раздвинул мне колени, просунул лицо мне между ног и поцеловал моё бедро. Он снова начал ласкать меня. Он лизнул мои половые губы и сосредоточился на моём клиторе.

– Вам понравилось?

– Боже мой! Никто никогда не делал этого со мной раньше. Я чувствовала себя неловко и беспокоилась о том, как я выгляжу и пахну. Но я закрыла глаза и вспомнила, как сильно хотела его, и сосредоточилась на том, что он делал, и это было так хорошо. Я была.... Аманда почувствовала, что краснеет.

– Продолжайте.

– Я прижималась к его лицу, пытаясь дотянуться клитором до его языка. Но он играл со мной. Он не торопился, – Аманда распрямила и снова скрестила ноги.

– И вы кончили?

– Да, я кончила. Но он продолжал, и через некоторое время я испытала ещё больший оргазм. Когда я кончила второй раз, он встал и спустил штаны, затем трусы. Его половой член был в состоянии эрекции. Он взял меня руками за голову и прижал головку своего члена к моим губам и велел мне использовать свой рот.

– Так прямо и сказал?

– Нет, – покраснела Аманда, – он сказал: «Соси».

– И что дальше?

Я сделала ему минет.

– Где вы научилась делать минет? Вы сказали, что это был первый раз.

– Так оно и было! – раздраженно сказала Аманда. – Я не умела, но читала об этом. Он дважды довёл меня оргазма, и я тоже хотела доставить ему удовольствие. Итак, я взял головку его члена в рот. Его член был твёрдый и довольно большой. Я лизала и сосала, как могла.

Миллер жестом велел ей продолжать.

– Потом он отстранился. Он всё ещё держал мою юбку у меня на талии. Он рывком расстегнул молнию на юбке. Он схватил юбку в охапку и сильно дёрнул, так что застёжка на поясе порвалась. Я услышала, как она рвётся. Потом юбка упала, и я оказалась голой. Профессор Фостер был одет, если не считать расстегнутой ширинки. При включенном свете я чувствовала себя неловко. Я поняла, что он не собирается останавливаться. Я тоже была возбуждена, и мне хотелось, чтобы он поцеловал меня и прикасался ко мне, но я не планировала заниматься с ним сексом. Я сомкнула ноги, но он схватил меня за лодыжки и положил правую ногу на спинку дивана, а левую на пол. Он снова раздвинул мне ноги. Он наклонился надо мной, просунул свой половой член между моими половыми губами и толкнул его. Я была очень напряжена. Я не думала, что его член сможет поместиться во мне, но я была очень мокрой и влагалище поддалось. Фостер не стал ждать, пока я привыкну. Он просто закинул мои ноги себе на плечи и начал меня иметь. Он сложил меня пополам, прижав колени к груди. Я больше не была для него личностью, я была лишь вместилищем для его члена. Это был мой первый раз, – повторила Аманда. Она задумчиво отвела взгляд. – Мне было страшно, но я хотела, чтобы он продолжал. Я понимала, что совершаю ужасный грех, но другого шанса заполучить его у меня не будет.

Аманда смахнула слезу и продолжила говорить:

– Я искала какой-нибудь признак его чувств ко мне. Я подумала, что его чувства, должны быть, такие же сильные, как и мои. Но он ничего такого не сказал. Для него я была просто дыркой. Я чувствовала себя униженной. Но заставив его потерять контроль над собой, я почувствовала и свою собственную силу. Через некоторое время он замедлил темп и наконец посмотрел мне в глаза. Он позволил мне немного расслабиться. Он поглаживал мой клитор большим пальцем, пока входил в меня. Он снова довел меня до оргазма. Но он сам всё ещё не достиг своего пика. Вдруг он резко остановился, словно говоря: «Время истекло», – Аманда издала звук, похожий на сирену в конце баскетбольного матча, – типа: «Первый период закончился». Конечно он этого не сказал, он просто слез с меня и встал. Он потянул меня за руки, поставив на ноги. Развернул меня лицом к кухонному столу и наклонил над ним, так что моя задница теперь торчала вверх. Он вцепился мне в волосы и уткнул меня лицом в стол. Он ударил меня ладонью по ягодице. Я догадывалась, что сейчас произойдет. Я знала, что он собирается взять меня этим путем, и это пугало меня. Он был таким грубым, а я чувствовала себя такой уязвимой и беспомощной.

Губы Аманды слегка дрогнули, когда описываемые события всплыли у неё в памяти. Аманда продолжила свой рассказ:

– Своими твердыми кожаными башмаками он давил на мои босые ноги изнутри, пока я не потеряла опору и окончательно не упала на кухонный столик. Фостер навалился на меня и пальцами раздвинул мне половые губы сзади и снова вошел в меня.

Аманда с трудом заставила себя продолжить.

– Сзади, его член казался мне ещё больше. Он так старался! Он так глубоко засовывал свой член! – Аманда поморщилась. – В этом не было ничего нежного или романтичного. Мы не занимались любовью. Он просто использовал меня, – Аманда сделала паузу. – Нет! – решительно сказала она. – Он трахал меня! – она почувствовала, как её лицо исказилось от волнения. – О боже, не могу поверить, что произнесла это слово! Ненавижу это слово.

Аманда снова покачала головой, удивляясь потере самообладания и продолжила:

– Он трахал меня, как животное! – она всхлипнула. – Но, к своему стыду, я отвечала ему. Я извивалась и откидывалась назад, чтобы встретить его член, поэтому он наклонился ещё ниже и всем весом навалился мне на спину, чтобы удержать меня на месте.

– Черт! – выругался Миллер.

– Мои ноги всё ещё были широко раздвинуты. Я была совершенно бессильна что-либо делать. Фостер ущипнул меня за соски, обхватил ладонями мои груди и сжал их. Все это время он безжалостно трахал меня, и я чувствовала себя полностью в его власти. Я деградировала! Но это не заняло много времени, вскоре он снова довел меня до оргазма. И этот раз оргазм, безусловно, был самым сильным. Это было похоже на океанскую волну, и она продолжалась и продолжалась.

Рассказывать красавчику доктору Миллеру о своем самом первом сексуальном опыте в таких подробностях казалось таким неприличным. Аманда всё больше возбуждалась и крепко сжимала скрещенные бедра. Она была полностью поглощена своим рассказом.

– Он долго трахал меня в этой позе, и я всё ещё была возбуждена. Я думала, что он будет продолжать так, пока не кончит.

Миллер кивнул.

– Но потом он вышел из меня. Я почувствовала облегчение, но смутилась, почувствовав себя виноватой, потому что он всё ещё не кончил. Он поднял меня и поставил на колени. Он потянул моё лицо к своей промежности. Он положил руки мне на затылок и направил свой член мне в рот. Я обхватила губами его член и стала посасывать его головку, одновременно мастурбируя ему член рукой. Фостер глубже засунул член мне в рот. Я попыталась обнять его, но он толкнул меня в плечи. Я потеряла равновесие и чуть не упала, но Фостер удержал меня за волосы и начал просто толкать свой член мне в рот вперёд-назад. Спустя некоторое время он начал хрюкать и фыркать, и я понял, что он вот-вот кончит. Струя его спермы ударила мне в горло, я проглотила сперму, чтобы не захлебнуться. Фостер вытащил у меня изо рта свой член, остатки спермы брызгами ударили мне в лицо. Кое-что попало и мне в волосы. Из носа и рта у меня текло. Он снова засунул член мне в рот и велел облизать его. В глаза мне тоже попала сперма, поэтому я ничего не видела, но старалась изо всех сил.

Аманда сделала небольшую паузу, прежде чем продолжить дальше.

– А потом всё кончилось. Я просто сидела на полу, ошеломленная. Прежде чем я успела встать, Фостер схватил мою юбку и свитер и вышвырнул их за дверь квартиры, а за ними сумку и туфли. Когда пошла я за своей одеждой, он захлопнул за мной дверь и запер её на замок. Мне пришлось одеваться в подъезде и идти домой без лифчика и трусиков. Застёжка на моей юбке была оторвана, а молния сломана, так что пока я шла до общежития, юбку мне пришлось держать руками. Когда я вошла в общежитие, все смотрели на меня с удивлением. Синтия Уильямс спросила, почему на мне нет лифчика, а потом она сказала, что у меня грязное лицо и помада размазана. Она сказала, что от меня воняет, как от шлюхи. Это было унизительно.

– Аманда, последняя часть вашего рассказа была великолепной. Благодарю за подробности. А как же потом повёл себя профессор Фостер?

– Он позвонил моим преподавателям, как и обещал, но больше я с ним не общалась. Однажды я заглянула к нему в кабинет, но он сказал, что занят и попросил меня подождать. Я долго ждала, но потом поняв, что он просто не желает со мной говорить, сдалась и ушла. Наверное, он так мстил мне.

– Может, вам не стоило соблазнять его? – спросил Миллер, откидываясь на спинку стула. – Должен с вами согласиться. Этот случай можно считать сексуальным опытом. Вы упомянули три оргазма, так что мы можем это засчитать вам.

Аманда вздохнула с облегчением.

– Однако это нельзя назвать типичным романом. У вас были другие?

– Нет, только один.

– Понимаю, – Миллер сделал очередную пометку в своём блокноте. – К этому вопросу нам, возможно, придется вернуться позже.

Продолжение следует...

Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8