Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11

Окончание школы

Часть 11

Мара

Физкультура была моим наименее любимым предметом. Во время урока физкультуры я всегда сильно потела, из-за чего чувствовала себя отвратительно, а после урока мне всегда хотелось только одного – спать. Однако до отбоя всегда оставалось слишком много времени.

Надев на себя свободную футболку и облегающие велосипедные шорты, я пошла в спортзал, где вместе с другими девочками принялась делать растяжку, ожидая, когда придёт мистер Глисбен.

Мистер Глисбен, войдя в зал с широкой улыбкой, хлопнул в ладоши и сказал: «Добрый день дамы, сегодня мы займёмся скалолазанием. Следуйте за мной к скалодрому».

Я быстро вскочила и последовала за Глисбеном. Я любила скалолазание, но не из-за того, что мне нравилось лазать по скалам, а скорее потому, что в предыдущей школе, в группе скалолазания вместе со мной занимался мальчик, который мне нравился. Побывать с ним на свидании мне удалось только один раз, потому что вскоре мои родители перевели меня в новую школу.

Мы вошли в огромный зал, стены которого были сделаны в виде скал с хаотично расположенными на них опорами для рук и ног.

Я внимательно слушала, мистера Глисбена когда он рассказывал и демонстрировал, как надевать страховочную систему. Он объяснил, что все альпинистские тросы надёжно прикреплены к механизмам за стенами, так что мы можем не опасаться упасть. Глисбен обошёл всех нас, проверяя ремни страховки. Убедившись, что у всех страховочные ремни надежно закреплены, он велел нам надеть шлемы.

А потом я карабкалась по скалам! Мне нравилось находиться высоко и смотреть сверху вниз. Однако моей самой любимой частью занятий был спуск вниз. Мне нравилось, оттолкнувшись ногами от стены, зависать в воздухе во время снижения.

Час пролетел почти незаметно. Урок закончился. Это был первый раз, когда я была разочарована тем, что покидаю спортивный зал.

Я быстро сполоснулась под душем и снова надела школьную форму. Следующим уроком в расписании значилось изобразительное искусство, которое вёл мсье Дюпон. Он был хорошим учителем, но я никогда не умела хорошо рисовать. На предыдущем уроке мы рисовали натюрморт, и на моём рисунке яблоко скорее походило на тыкву.

Когда я вошла в класс изобразительного искусства, я заметила, что обычная обстановка изменилась. В центре класса возвышался помост, окруженный мольбертами и столами с кусками глины. Месье Дюпон предложил нам выбрать инструменты кому какие нравятся. Рисовать мне определённо не хотелось, поэтому я выбрала глину и села за стол.

Когда все были готовы, Дюпон спросил, есть ли желающие поработать на сегодняшнем уроке в качестве натурщицы. Вспомнив, как проходил урок в прошлый раз, когда требовалась натурщица, я подняла руку, как, впрочем, и большинство других девочек.

Дюпон выбрал фигуристую брюнетку, которая охотно разделась. Господин Дюпон снял с неё пояс верности и бюстгальтер, и она села на стул.

«Сегодня мы будем изучать формы женского тела. Я хочу, чтобы вы воспроизвели то, что видите, с помощью выбранного вами инструмента, – Дюпон сделал паузу, чтобы помочь девушке, которая никак не могла установить холст на мольберт, а затем возобновил свою речь. – Пока не пытайтесь точно воспроизвести её лицо, сосредоточьтесь на её теле, плавных изгибах и углах, которые видите. Как только вы почувствуете, что вам удалось воспроизвести то, что видите, я хочу, чтобы вы сменили холст на глину или наоборот, и сделали это снова. Как только всем удастся воспроизвести на холсте и вылепить в глине что-то похожее на нашу натурщицу, мы перейдём к следующей теме занятий. Теперь можете начинать!»

Ранее, в старшей школе, я посещала уроки гончарного дела, но там преподавали только основы, и я понятия не имела, как лепить скульптуру. Я немного повозилась с куском глины, придав ему базовую форму человеческого тела, затем занялась мелкими деталями, пытаясь сделать эту фигуру хоть как-то похожей на женщину.

Вдруг позади меня заговорил Дюпон:

– Мара, почему ты выбрала глину?

Я подскочила от неожиданности. Пожав плечами, я ответила:

– Я вообще не думала, что выбрать. Я просто взяла то, что первым на глаза попалось.

Дюпон поднял бровь и продолжил говорить:

– И теперь ты обнаружила, что это труднее, чем ты ожидала?

– Я думала, что мы будем лепить фрукты, а не людей, – кивнув сказала я.

Дюпон склонил голову:

– Независимо от того, что ты сейчас думаешь, я хочу, чтобы ты приложила все усилия чтобы добиться нужного результата. Не стесняйся ошибиться. Я знаю, что ты можешь добиться большего, чем сама предполагаешь.

– Вы действительно так думаете? – удивлённо спросила я.

Слова Дюпона были для меня полной неожиданностью, поскольку раньше в мои способности вообще никто не верил.

Дюпон положил руку мне на плечо и сказал:

– Да, я с нетерпением жду от тебя произведения искусства.

Оставшуюся часть урока я увлечённо пыталась придать куску глины нужную форму. Я хотела, чтобы эта скульптура получилась идеальной, чтобы самой убедиться, что я могу это сделать.

Когда вибратор внутри меня подал сигнал об окончании урока, я всё ещё не была довольна результатом своей работы. Но пришло время ужина, я чувствовала, что проголодалась. Я загладила лишние неровности на поверхности своей скульптуры и направилась в кафетерий.

Во время ужина я была рассеяна. Ханна спросила меня, не случилось ли что. Я ответила, что просто устала, и быстро проглотила оставшуюся еду. В моём расписании на сегодня ещё значилась консультация у мистера Торнтона, поэтому я пока не могла пойти в свою комнату. Однако, до консультации оставалось ещё достаточно времени, поэтому я бесцельно бродила по коридорам, убивая время в ожидании.

Незаметно для себя я оказалась в незнакомом мне коридоре. Тут на стенах висели фотографии улыбающихся девушек. Под каждой фотографией было имя и год. На одной из фотографий я увидела девушку похожую на Натали, которая знакомила меня со школой. Я стала внимательно изучать фотографию. Между девушкой на фотографии и Натали было определенное сходство. Я предположила, что это её старшая сестра, о которой она однажды упоминала и которая тоже училась в этой школе. Тут я почувствовал, как включился мой вибратор, мне пора было идти к мистеру Торнтону. Дверь кабинета Торнтона была открыта, он, очевидно, ждал меня.

– Наконец то ты пришла. Я уже начал задаваться вопросом, придешь ли ты вообще, – сказал Торнтон.

– Как будто у меня есть выбор, – ответила я, закатив глаза.

Я села в одно из удобных кресел, Торнтон сел напротив меня.

– Что же заставляет тебя чувствовать, что у тебя нет выбора, Мара? – спросил Торнтон.

Я пожала плечами, не желая начинать с ним дискуссию по этому поводу.

– Эти занятия должны помочь тебе адаптироваться, почему бы тебе не рассказать мне, как прошли сегодня твои занятия? Кое-кто из твоих преподавателей сказал мне, что сегодня ты проявила интерес к учёбе, – продолжил Торнтон.

– Я не знаю, почему вам так сказали, по-моему, сегодня был ещё один очередной скучный день, – ответила я.

– Мара, я здесь, чтобы помочь тебе, – вздохнул Торнтон, – и чтобы я мог это сделать, ты должна быть честной со мной.

Торнтон откинулся на спинку стула и продолжил:

– Почему бы тебе не рассказать мне об уроке верховой езды. Что тебе в нём понравилось или не понравилось?

Я скрестила руки на груди и посмотрела на него сверху вниз:

– Я не понимаю, почему я должна рассказывать вам об этом, ведь вам наверняка уже рассказали.

– Да, мне рассказывал об этом твой инструктор, но я хочу услышать про это от тебя.

– Всё было хорошо. Всё прошло отлично! У меня не было никаких проблем, и я не могу дождаться, чтобы снова повторить всё это завтра.

Торнтон поднял бровь:

– Ты действительно так думаешь или просто говоришь то, что, по твоему мнению, я хочу услышать?

Я помолчала с минуту, обдумывая, что ему ответить. Было совершенно очевидно, что он просто так от меня не отстанет, поэтому я решила сменить тактику.

– Думаю, мне понравилось, я действительно хочу покататься ещё раз, даже если в первый раз всё было не так как я ожидала.

– Действительность не оправдала твоих ожиданий, или наоборот, оказалась лучше, чем ты думала?

– Я даже не знаю, как ответить. Будучи привязанной в лошади таким образом я не могу ясно мыслить, а если я не смогу ясно мыслить, я не смогу управлять лошадью.

– Ты думаешь, что быть независимой – это очень важно. Почему ты так думаешь?

Торнтон увидел мои попытки отвлечь его внимание и сменить тему разговора. Он этого явно не хотел.

– Не знаю, – сказала я, пожав плечами.

– Я думаю, что ты знаете, но просто не хочешь говорить мне. Если ты больше не хочешь разговаривать, мы закончим наш разговор.

Торнтон встал и пошёл к двери. Я не собиралась отказываться от дополнительного свободного времени, поэтому встала и последовала за ним.

Торнтон держал руку на двери, удерживая её закрытой и не давая мне выйти.

– Я надеюсь, что однажды ты почувствуешь себя достаточно комфортно, чтобы быть откровенной со мной, Мара. Ты должна понимать, что я не сделаю тебе ничего плохого.

Я кивнула, не сводя глаз с пола, надеясь, что он подумает, что я отношусь к его словам серьёзно. Наконец он открыл мне дверь, и я выбежала из кабинета. Вернувшись в свою комнату, я вытащила дневник из нижнего ящика комода. Я всегда прятала свой дневник, опасаясь, что его кто-нибудь может прочитать.

Однажды, когда я ещё была подростком, мои родители нашли один из моих дневников. После этого они часами читали мне лекции о том, что нельзя обзывать людей. Поначалу я не понимала, чего вдруг они решили заговорить на эту тему, пока мама не сказала мне, что называть отца полным придурком неприемлемо, хотя вслух я его так никогда не называла.

Как только я записала свои мысли в дневник, я почувствовала давление на клитор. Я спрятала дневник, и снова забралась на кровать. Я сидела, скрестив ноги и ждала, когда это начнется по-настоящему.

Давление медленно увеличивалось потом вдруг прекратилось. Это было ново. Цикл стал повторяться. Я сменила позицию, пытаясь ускорить процесс. Похоже, не только у меня были идеи, чем себя занять в свободное время. Медленная стимуляция продолжалась, усиливая не только возбуждение, но и разочарование. Почему они не хотят закончить с этим побыстрее?

Я перевернулась на спину и провела руками по бедрам и животу. Если они не собирались дать мне кончить, мне придётся позаботится об этом самой. Через некоторое время стало ясно, что мои усилия были напрасны, оргазм всё никак не наступал. Я снова села на край кровати. Наверное, мне стоит пойти в ванную пока это продолжается.

Горячая вода приятно действовала на мою кожу. Я неспеша помыла волосы и потёрла тело. Я была так невероятно возбуждена, что мне было трудно думать о чем-то ещё.

Наконец мои молитвы были услышаны. Я почувствовала внезапный толчок внутри, но затем всё снова прекратилось. Я закричала в отчаянии. Зачем они так меня пытают!? Давление на мой клитор немного усилилось, а затем внутри меня что-то стало расширяться. Оно становилось больше каждый раз, когда давление прекращалось. Я чувствовала, как меня растягивают не совсем неприятным образом. Когда эта штука внутри меня увеличилось до размера, который превышал всё, что я когда-либо использовала, я начала беспокоиться. До каких же размеров эта штука может увеличиваться? Когда она снова стало расширился, я почувствовала лёгкую боль и застонала. Я чувствовала, как колотится моё сердце, в ожидании, что эта штука станет ещё больше. Время шло, но больше ничего не происходило. Я немного расслабилась, но тут вдруг мой клитор что-то сжало. Я подпрыгнула от неожиданности.

Низкочастотные вибрации начали воздействовать прямо на мой клитор. Однако, этого было недостаточно, чтобы довести меня до оргазма. Каждые несколько минут, когда я только начинала привыкать, вибрации усиливались и слегка меняли положение. Вибрации начинались прямо над клитором, переходили на правую сторону, затем на левую, а затем на нижнюю. Некоторое время этот цикл повторялся. Наконец я почувствовала, что вибрация воздействует на самое чувствительное место – на кончик клитора. Я подумала, что дополнительная стимуляция водой только отвлекает меня и не даёт достичь нужного результата, Я потянулась к крану, чтобы выключить воду, и тут вибрация снова усилились.

Я согнулась пополам, мои руки оказались между ног, моё тело начало дрожать. Я уже была близка к оргазму. Я сделала глубокий вдох, вибрация снова усилилась. Я чувствовала, как вибрации, стимулируют мою точку G. Штука, находящаяся во мне, всё ещё была сильно раздута. Наконец я сильно кончила. Волны оргазма прокатились по моему телу.

Когда я пришла в себя, вода в ванной уже остыла. Я открыла сливную пробку, вылезла из ванной и пошла в постель. Упав в постель, я быстро отключилась.

Ночь

Ночью, как обычно, кровать Мары опустилась в комнату внизу. Её устройства целомудрия были удалены и тщательно очищены, собранные ими данные были записаны, после чего все устройства были возвращены на место.

Доктору Хенделлу и мистеру Торнтону передали её журнал, пока наблюдатели работали.

«Я не могу поверить в то, что произошло сегодня. Со мной обращались как с полной шлюхой! Не то чтобы это было чем-то новым, но я никогда не думала, что мне это так понравится. Оказывается, верховая езда включает в себя фаллоимитатор, который двигается во влагалище в такт шагам лошади, а на биологии для большей наглядности учитель использует живую голую модель. Урок изобразительного искусства тоже отличался от того, что я раньше видела. Конечно, я и раньше видела обнажённую модель на уроках изобразительного искусства в начальных классах, но то был старик, которого можно было сбить с ног неосторожным чихом. К тому же я находилась позади него и толком ничего не рассмотрела.

Мистер Торнтон, пожалуй, один из лучших психологов, которых мне приходилось когда-либо посещать. Не хочу сказать, что это хорошо для меня, но он видит меня насквозь, и я не могу понять, как он это делает. Обычно я точно знаю, что сказать, чтобы их удовлетворить, и чтобы они оставили меня в покое. Но Торнтон продолжает выяснять, какие у меня есть проблемы. Например, сегодня он хотел знать, почему независимость так важна для меня, и когда я не стала ему говорить, он просто закончил дискуссию и отпустил меня пораньше. Обычно, если я не желаю говорить, меня отчитывают или оставляют в покое. Было мило, что Торнтон отступил. От этого мне самой почти захотелось рассказать ему, почему мне хочется независимости. Вероятно потому, что мои родители никогда не были со мной рядом.

Часть меня хочет выговориться ему и наконец, освободиться от бесконечных ожиданий неизвестности. Но в реальности я, конечно, никогда так не сделаю, потому что думаю, что это каким-то образом может быть использовано против меня.

Когда я впервые попала в это место, я подумала, что это просто ещё одна облагороженная тюрьма, чтобы держать меня подальше от родителей. Но теперь мне стало интересно, а знали ли мои родители, что здесь происходит на самом деле, когда они отправляли меня сюда. Наверное нет. Мама всегда злилась, когда подозревала, что я всю ночь гуляла с мальчиком. Она никогда не верила мне, когда я говорила ей, что я гуляю либо с Чари либо просто одна. Если бы мои родители хоть немного интересовались моими проблемами, они бы знали, что у меня никогда не было парня. До семнадцати лет мальчики меня вообще не интересовали. Вероятно потому, что все мальчики, которых я знала, были полными придурками. Был один, в которого я действительно влюбилась. Мы с ним всего один раз прогулялись вдвоём и меня обвинили в том, чего я не делала. А потом меня отправился в другую школу-интернат.

Пожалуй, я не против остаться здесь ещё некоторое время, потому что оргазмы, которые у меня были тут, были такими потрясающими. Я никогда раньше не чувствовала себя так хорошо. Неужели нам тут подмешивают что-нибудь в еду или воду? Хотя вряд ли. Их бы давно закрыли, если бы они накачивали нас наркотиками. Ещё одна причина, по которой мне хочется задержаться в этой школе, это «специальные уроки», о которых тут все говорят без умолку. Возможно, я так никогда и не узнаю, что это за «специальные уроки». Натали говорит, что только лучшие ученики могут их посещать, а я никогда и ни в чём не была лучшей.

Вероятно, скоро меня и отсюда выгонят, потому что ни одна школа не могла выдержать меня больше пары месяцев, а здесь я уже почти три недели.

Пора бежать отсюда, чувствую, что скоро здесь станет тяжело».

– Её дневник полностью расходится с тем, что она говорит, – сказал мистер Торнтон. – Она явно хочет помощи, но никому настолько не доверяет, чтобы попросить её.

Доктор Хэнделл кивнул в знак согласия:

– Вероятно, её предали люди, которым она доверяла в прошлом. Это объясняет её противоречивое поведение.

– Возможно, было бы благоразумно в ближайшее время допустить её к занятиям по извращениям. Это могло бы помочь ей открыться и противостоять своей травме.

– Возможно, это также сделает её более стойкой. Её сочинение о принцессе в ловушке показывает, как она видит себя в выдуманных персонажах. Очевидно, она ждёт, что кто-нибудь признает её правоту.

– Тогда давайте сделаем наоборот, покажем ей, что она особенная и заслуживает того, чтобы её любили. Она думает, что специальные уроки – это какие-то особые уроки для лучших учеников. Почему бы не допустить её к этим урокам? Что думаете?

Доктор Хэнделл некоторое время молчал, потом ответил:

– Джеймс ищет девушку для участия в своем проекте. При правильном подходе это может быть полезно для них обоих.

– Тогда всё решено. Завтра я расскажу ей об уроках, и уже на следующий день мы сможем начать. А ты свяжись с Карденом и сообщи ему.

Продолжение следует...

Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11